Святослав (Железная заря) - Страница 5

Не понимал и не хотел понимать, что его же землю за него же блюдут. Вместо присутствия на советах между полюдьями и походами — ловы да пиры с дружиной в молодечной , когда князь вместе с кметями засыпал там же на лавках, а то и на земляном полу, постеливши рядину. Свенельд уже не надеялся, что Игорь образумится, потому повернулся полностью к княгине, разверзнув меж собой и князем давно намечавшуюся пропасть. И тут случился этот поход на ромеев... Последний, самый большой и великий по замыслам поход, благодаря которому Игорь бросил бы к своим ногам Ольгу и утёр нос кормильцу, окончился полным провалом. В тот поход его пригласил тмутараканский князь-воевода Володислав. Сила собралась большая: кроме самого Володислава с боспорской и таврской дружинами пришел сам Игорь с днепровскими русами и русскими славянами, с ним родич Улеб с воинами Хортицы и Белобережья. Дело было неслыханное взять на щит сам Царьград. Ни Свенельд, ни Ольга не одобряли этого похода, ибо он нужен был Володиславу, пытавшемуся забрать часть Херсонесских владений, а Игорь шел за сомнительную долю доходов от них.

Рать на многих судах попыталась ночью войти в Босфор, но огонь на маяке Фар, указывающий путь кораблям, так и не зажегся. Наутро из Царьграда вышел биться патрикий Феофан на огненосных дромонах и селандрах под охраной триер и более мелких судов. Ромеи так и не допустили рукопашного боя, меча из кораблей пламень, жгли вражеские лодьи и людей с ними, сея боль и ужас. Некоторые бросались в море, предпочитая утонуть, чем сгореть заживо. Погибли многие, но и многие спаслись, высадившись на восточный берег. Бессильную перед колдовским огнем ярость вымещали на мирных ромеях, предавая огню и мечу все живое по берегам Золотого Рога. Подошедший с войском Варда Фока заставил завоевателей отступить, но, понеся большие потери, преследовать не решился. Подоспевшему доместику схол Иоанну Магистру также удалось отбросить русских с тмутараканцами, но так же как и Варда Фока, в битве обескровив войска, застыл на месте. И лишь снова на море у Финикийских берегов все тому же патрикию Феофану удалось все тем же огнем заставить Игоря с Володиславом уйти в Тмутараканское княжество и заключить мир.

Условия поспешного мира не устраивали Вышгород никоим образом. Послы долго и старательно выправляли порушенные отношения. Доходило до подкупов ромейских вельмож, но до стягивания новых ратей не дошло. В конце концов мир, существовавший до похода Игоря, был восстановлен на тех же условиях. В следующий поход неуёмных русов с Боспора князь, образумленный поражением, уже не пошёл. Впрочем, поход на мусульманский город Бердаа был бы успешным, но Володислав попытался закрепиться там и оставил старшего сына с дружиной.

Володиславич не ужился с местными, да и тамошние болезни начали одолевать хоробрую дружину. В итоге тмутараканцы были выбиты из города, а сам Володиславич пал в сражении.

Не имевший полной власти над Русью Игорь, теперь после злополучного похода и вовсе её потерял. Он все еще присутствовал на заседаниях бояр, но выслушивали его, чувствовалось, почтения ради, а решающим голосом обладала Ольга с молчаливого согласия Свенельда. Также было и с приемами гостей и посольств. Князю и осталось, будто воеводе, полюдье и походы, по иному и не повернуть было — вся боярская господа стояла на стороне Ольги. Благо княгиня ложе разделять с мужем еще не требовала. Гордая. Подрастал единственный сын Святослав, находившийся на Хортице у зятя Игоря Улеба с его братом и другом князя, Асмундом, мужем разумным и суровым. На Святослава уже сейчас из Вышгорода поглядывали как на будущего наследника власти, будто Игоря уже не было. Горько — умирать заживо и князь находил утешение в разгульной на несколько дней охоте да пирах с кметями своей дружины, что были молоды под стать ему. Выпив пива и освободив мысли от лишних оков, дружинники не стеснялись выговаривать князю:

— Хуже холопов живём! Свенельдовы кмети в полюдье к древлянам ходили, так в узорочье оделись, серебром обсыпались, брони новые справили. Смеются они над нами: «вы княжьи люди, а, в поршнях дырявых ходите». А что они видели? Не велика доблесть — смерда обдирать, под грецким огнём постояли бы! Обидно, княже! Гадости про тебя говорят: «какой князь, таково и людям его». И ещё говорят, что князь всё Свенельду отдал, только жену осталось...

Заходился Игорь пьяной яростью, той, что крушит столы, ломает скамьи о бревенчатые стены. Но толку было мало: боялся пока идти против воли Ольги и Свенельда. Пошел один раз наперекор, да с позором вернулся. Но вода точит камень, и кмети уговорили князя. Друг детства и воевода Ивор Собака говорил уже не единожды говоренное:

— Свенельд давно уже с древлянской дани себя кормит, в казну ничего не неся! Обдерем древлян до чёрного волоса, себя порадуем да Свенельду досадим. Коли возмутятся древляне, так скажем, чтобы не платили более никому, ибо князь у нас один. Они потом сами в следующий раз Свенельда погонят. Решись же, княже! Не вечно Свенельду власть над тобой держать.

Не хотел узреть Игорь, что подчас содеянное потом с трудом восстанавливается по крупицам. Ведь было такое уже недавно, когда неожиданно и нелепо обрушенный мир с Византией был едва установлен усилиями иных более разумных людей. Не был достаточно крепок его дом на берегах Днепра, здесь ещё помнили старых князей Аскольда и Дира, а Игорь был находником, хоть и выросшим здесь. Победить соперника, доказать свою зрелость — оказалось важнее временного смирения для последующего укрепления власти.